– Простите, мистер Хоутон, но, пожалуйста, говорите потише, – спокойно и терпеливо обратился к нему высокий священник. – Я отец Макрэк, один из помощников Папы.

– Он простит меня, – грубо отрезал Хоутон. Роджер Фергюс Макрэк в изумлении замер. – В конце концов, это его работа.

– Джей? Джей, ты меня слышишь? – хрипло произнес Балджер.

– Да-да, – ответил Хоутон.

Фергюс указал ему на письменный стол, удаленный от двери на несколько ярдов.

– Когда будете готовы вновь присоединиться к обсуждению, можете войти, – сказал он.

Хоутон даже не посмотрел на него. Стремительно зашагал к столу, на котором увидел приставку. Вскоре все его внимание сосредоточилось на изображениях необычных штуковин типа насекомых, появившихся на экране.

– Ну и где же роботы? – требовательно спросил он у Балджера.

– Ты смотришь на них.

– Это и есть роботы? Похожи на жуков. Какого они размера?

– Настолько маленькие, что на кончике иглы их уместится сотня тысяч.

– Понятно, – ответил Хоутон, качая головой. Весь смысл Балджеровых слов дошел до него лишь секунду спустя. – О черт!..

Клиффорд Мейпл набил в рот свежего табака и взглянул на одного из подчиненных, тоже вошедшего полюбоваться подземной пещерой.

Подобно катакомбе под готическим собором, громадное пространство сохраняло первозданные размеры благодаря колоссальным каменным аркам на квадратных столбах со стороной в сорок футов – они удерживали на себе вес восьми огромных наземных пирамид. По залу вились восемь дорожек, поднимавшихся на десять футов. Каждая вела в отдельную кристаллическую камеру. Над камерами висело по исполинской пирамиде, тоже из С60.

На потолке над пирамидами виднелись спиральные каменные ходы, исчезавшие во мгле. Они уходили внутрь пирамид на поверхности.

– Такое ощущение, что я смотрю на кишки двигателя «Ви-8», – сказал Мейпл. – Странно.

В одной из камер уже суетились его люди, придумывая, каким бы образом открепить ее и опустить на пол. Находиться там было весьма опасно, тем более что земля вдруг опять содрогнулась.

Мейпл выплюнул пережеванный табак.

– Молитесь, чтобы эти хреновины не обрушились прямо на нас! – крикнул он.

Посередине каждой из четырех стен темнел вход в просторный туннель. Сквозь один команда Мейпла сюда и явилась. Теперь из каждого на пол катакомбы текла мутная вода, точно предупреждая, что грядет наводнение.

– Где запропастился чертов Карвер? – недовольно проворчал Мейпл, взглянув на часы. – Ну что, когда приступим к работе? – обратился он к людям в камере.

– Без корпускулярного пучка не обойтись, сэр. Эта ерунда слишком уж прочная, ничем другим ее не разрежешь.

Мейпл гневно почесал затылок. Когда его заставляли ждать, он постоянно выходил из себя.

– Ты и ты, идите, возьмите машину. Если Карвер завякает, двиньте ему пару раз по роже.

Повторять приказ не пришлось. Но едва люди, на которых он указал, ступили в туннель, один из них застыл на месте, а второй резко развернулся, явно увидев нечто странное.

– Может, сходим за ним попозже… К нам, кажется, гости…

В это мгновение, отодвинув его в сторону, в катакомбу шагнул голубой кристаллический человек.

– Что это за шут? – проорал Мейпл.

– Индеец, – прошипел один из латиноамериканцев.

– Индейцев мы перестреляли.

Одной рукой Мейпл схватился за винтовку, второй поднес к губам рацию.

– Карвер! – Треск. – Карвер, черт тебя подери! Отзовись! Нам нужна подмога.

Карвер не отвечал. Не мог ответить.

Безоружный, голый, просвечивающий насквозь громадина-человек, тяжело ступая, пошел к Мейплу, вокруг которого уже столпились его люди. Они смотрели на неприятеля и не верили собственным глазам. От него веяло страшной угрозой – лишь в этом не сомневался никто.

Как по команде люди сняли с плеч оружие и вместе открыли огонь, стреляя куда придется. Внезапно из-за ближайшего столба вытянулась рука. Схватив первого попавшегося наемника за плечо, она резко его развернула. Тот заметался, с ужасом глядя нападающему – второму кристаллическому человеку – в глаза. На лбу у чудовища красовались странные буквы. Он был чертовски здоров и силен.

«Петрификация» в переводе с греческого – «окаменение». У охваченного паникой наемника не умещалось в голове, что на него напал оживший камень. Монстр раздумывал недолго: одним движением руки обезглавил жертву, швырнул на пол и двинулся к бросившейся врассыпную толпе. Следом за ним из тени вышел третий гигант.

– Вызывайте вертолеты! – орал Мейпл, со всех ног несясь к ближайшему выходу. – Вертолеты! Сию секунду!

На земле никто не засуетился. Прийти на выручку попавшим в чудовищную переделку товарищам оказалось некому. Мейпл еще и еще раз взывал о помощи – тщетно! Выплюнув остатки табака, он вырвал из уха пластмассовый наушник, оросил его в сторону и вскарабкался в спиралевидный туннель.

Никто из спасающихся бегством и не подумал проверить, преследуют их или нет. Если бы хоть один повернул голову, то увидел бы, что троица прозрачных исполинов двинулась было за жертвами, но остановилась. Мгновение поколебавшись гиганты разошлись в разные стороны, туда, откуда появились. Туннель, в который устремился поток перепуганных людей, был владением не этих существ. Чего-то другого.

Что-то другое уже поджидало незваных гостей.

Точно только что написанный портрет, на котором еще не высохли краски, в полоске из углерода-60 темнела размазанная человеческая голова – сплющенная клубничина в банке с йогуртом.

Это была голова Карвера.

Мейплу сделалось дурно.

– Господи…

– Черт! Черт! – хватаясь за собственные виски, в приступе безумия завопил один из наемников.

Спираль содрогнулась, будто змея, проглатывающая грызуна. Голова Карвера вытянулась, словно резиновая, и стала растворяться, при этом обесцвечиваясь.

Мейпл больше не мог на это смотреть.

– Пошли, – приказал он, решительно разворачиваясь.

Они побежали к выходу, не замечая воды под ногами, будто ее вовсе не было. Не глядя на образующиеся в стенах выступы С-60, не видя их. А выступы все выдавались вперед. Заостряясь. Удлиняясь.

И превращаясь в копья.

Первыми жертвами стали два наемника, отбившиеся от толпы. Копья застали их врасплох. Вонзились на убийственной скорости им в бока, пригвождая к противоположной стене. Забившиеся в агонии жертвы разразились дикими воплями. Неумолимые копья продолжали работу: видоизменяясь, они принялись рвать наемников на куски.

Все произошло за считаные секунды. Мейпл в ужасе вытаращил глаза.

Команды у него почти не осталось.

– Смысл мысленного эксперимента Шредингера в том, – сказал Хаккетт, вернувшись в свою лабораторию, – что кошка, помещенная в закрытый ящик, жива и одновременно мертва.

Скотт взглянул на него.

– Как это так?

– Не имеет значения, – ответил Хаккетт. – Важно то, что жизнь – растянутый кристалл. Порядок означает жизнь. Кристаллы и клетки – одно и то же, и те и другие воспроизводятся. Какова основная характеристика бытия? Что делают все живые организмы? Размножаются. Из хаоса возникает порядок. Господь устраивает Большой взрыв. Большой взрыв создает углеродные кристаллы. Углеродные кристаллы порождают ДНК. А ДНК – клетки. Из клеток состоят люди. У людей развит интеллект. Интеллект придумывает Господа…

– Человек Господа и уничтожает.

– А Господь человека, – добавила Сара.

– Углерод-60 опять порождает жизнь, – заключил Хаккетт.

– На тебя что, – озадаченно проговорил Скотт, – так сильно повлияло путешествие в биологическую лабораторию?

– Возможно. Мы прекрасно знаем, что происходит, – сказал Хаккетт, – вот в чем парадокс. Знаем, но изменить ничего не можем.

– Подожди-ка, – перебил его Мейтсон. – К чему ты клонишь? Намекаешь на то, что, если жизнь на Земле погибнет, Атлантида ее возродит? Что она в состоянии это сделать?